Неточные совпадения
—
То и ладно,
то и ладно: значит, приспособился к потребностям государства, вкус угадал, город успокоивает. Теперь война, например, с врагами: все двери в отечестве на запор. Ни человек не пройдет, ни птица не пролетит, ни амбре никакого не получишь, ни кургузого одеяния, ни марго, ни бургонь — заговейся! А в сем богоспасаемом граде источник мадеры не
иссякнет у Ватрухина! Да здравствует Ватрухин! Пожалуйте, сударыня, Татьяна Марковна, ручку!
Переправляться через Билимбе, пока не спадет вода, нечего было и думать. Нет худа без добра. Мы все нуждались в отдыхе; у мулов был измученный вид; надо было починить одежду и обувь, справить седла, почистить ружья. Кроме
того, у нас начали
иссякать запасы продовольствия.
Если смотреть на долину со стороны моря,
то она кажется очень короткой. Когда-то это был глубокий морской залив, и устье Аохобе находилось там, где суживается долина. Шаг за шагом отходило море и уступало место суше. Но самое интересное в долине — это сама река. В 5 км от моря она
иссякает и течет под камнями. Только во время дождей вода выступает на дневную поверхность и тогда идет очень стремительно.
Стало ясно, что к вечеру нам не дойти до него, а если бы мы и дошли,
то рисковали заночевать без воды, потому что в это время года горные ключи в истоках почти совсем
иссякают.
Чем выше мы поднимались,
тем больше
иссякали ручьи и наконец пропали совсем. Однако глухой шум под камнями указывал, что источники эти еще богаты водой. Мало-помалу шум этот тоже начинал стихать. Слышно было, как под землей бежала вода маленькими струйками, точно ее лили из чайника, потом струйки эти превратились в капли, и затем все стихло.
Юность, где только она не
иссякла от нравственного растления мещанством, везде непрактична,
тем больше она должна быть такою в стране молодой, имеющей много стремлений и мало достигнутого.
И вера его будет жить до
тех пор, пока в глазах не
иссякнет источник слез и не замрет в груди последний вздох.
Когда он вернулся, из его окна всю ночь светился огонь на кусты жасмина, на бурьян и подсолнухи, а в избе виднелась фигура ябедника,
то падавшего на колени перед иконой, когда
иссякало вдохновение,
то усиленно строчившего…
Схоластическое богословие и есть разобщение с тайнами религиозной жизни, оно свидетельствует о
том, что опыт религиозный
иссяк, и подменяет опыт отвлеченным мышлением.
Гражданин, в каком бы состоянии небо родиться ему ни судило, есть и пребудет всегда человек; а доколе он человек, право природы, яко обильный источник благ, в нем не
иссякнет никогда; и
тот, кто дерзнет его уязвить в его природной и ненарушимой собственности,
тот есть преступник.
О
том, что будет впереди, когда эта небольшая казна
иссякнет, Мечникова не задумывалась ни на минуту.
— Messieurs, последнее слово этого дела — есть всепрощение. Я, отживший старик, я объявляю торжественно, что дух жизни веет по-прежнему и живая сила не
иссякла в молодом поколении. Энтузиазм современной юности так же чист и светел, как и наших времен. Произошло лишь одно: перемещение целей, замещение одной красоты другою! Все недоумение лишь в
том, что прекраснее: Шекспир или сапоги, Рафаэль или петролей?
Удар для самолюбия Крапчика был страшный, так что он перестал даже выезжать в общество: ему стыдно было показаться кому бы
то ни было из посторонних на глаза; но гнев божий за все темные деяния Петра Григорьича этим еще не
иссяк, и в одно утро он получил письмо от Катрин, надписанное ее рукою и запечатанное.
— Ждать так ждать! — сказал с
тем же невеселым лицом Егор Егорыч и затем почти целую неделю не спал ни одной ночи: живая струйка родственной любви к Валерьяну в нем далеко еще не
иссякла. Сусанна все это, разумеется, подметила и постоянно обдумывала в своей хорошенькой головке, как бы и чем помочь Валерьяну и успокоить Егора Егорыча.
Извините, грубо скажу: старая баба сам
тот же мужик, — у нее все ключи любовных чувств уже
иссякли.
При таком пессимистическом взгляде на все в Бегушеве не
иссякла, однако, жажда какой-то поэзии, и поэзии не в книгах только и образцах искусства, а в самой жизни: ему мерещилось, что он встретит еще женщину, которая полюбит его искренне и глубоко, и что он ей ответит
тем же.
Наконец поток мой
иссяк, и застенчивым движением я вынул из кармана справочник в красном переплете с золотыми буквами. Верный друг мой, с которым я не расставался на первых шагах моего трудного пути. Сколько раз он выручал меня, когда проклятые рецептурные вопросы разверзали черную пропасть передо мной! Я украдкой, в
то время как пациент одевался, перелистывал странички и нашел
то, что мне было нужно.
Ераст. Нет, не про
то самое. Вы теперь всех людей любите и добрые дела постоянно делаете, только одно у вас это занятие и есть, а себя любить не позволяете; но пройдет год или полтора, и вся эта ваша любовь… я не смею сказать, что она вам надоест, а только зачерствеет, и все ваши добрые дела будут вроде как обязанность или служба какая, а уж душевного ничего не будет. Вся эта ваша душевность
иссякнет, а наместо
того даже раздражительность после в вас окажется, и сердиться будете и на себя и на людей.
Если говорили, что он нужен был людям, что, исполняя закон Христов любви, он не мог отказывать людям в их требовании видеть его, что удаление от этих людей было бы жестокостью, он не мог не соглашаться с этим, но, по мере
того как он отдавался этой жизни, он чувствовал, как внутреннее переходило во внешнее, как
иссякал в нем источник воды живой, как
то, что он делал, он делал всё больше и больше для людей, а не для бога.
Тут голос его снова
иссяк, и он склонил голову. Но когда поднял глаза,
то немой ужас оледенил его всего разом и волосы встали дыбом на голове его.
Обитель «Нечаянные Радости» представляла собой типичную картину медленного разрушения и напоминала собой улей, в котором жизнь
иссякала. Мало было братии и мало богомольцев. Но это именно и нравилось Половецкому, потому что давало
ту тишину, которая дает человеку возможность прислушиваться к самому себе. Кроме Ираклия, все остальные не обращали на него никакого внимания. У каждого было какое-нибудь свое дело. Половецкий являлся чужим человеком, и он это чувствовал на каждом шагу.
Доказательства бытия Божия вообще уже самым появлением своим свидетельствуют о наступлении кризиса в религиозном сознании, когда по
тем либо иным причинам
иссякают или затягиваются песком источники религиозного вдохновения, непосредственно сознающего себя и откровением, но
та вера, которая призывается сказать горе: «двинься в море» [«Иисус же сказал им в ответ:…если будете иметь веру и не усомнитесь…
то… если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, — будет» (Мф. 21:21).], не имеет, кажется, ровно никакого отношения к доказательствам.
Чтение книг без разбора и без разумного руководства развило в нем пытливость ума до болезненности. Еще в лесу много начитался он об антихристе, о нынешних последних временах и о
том, что истинная Христова вера
иссякла в людях и еще во дни патриарха Никона взята на небо, на земле же сохранилась точию у малого числа людей, пребывающих в сокровенности,
тех людей, про которых сам Господь сказал в Евангелии: «Не бойся, малое стадо».
— То-то и есть, Марко Данилыч, — подхватил Веденеев, — что у нас не по-людски ведется: верим мы не человеку, а клочку бумаги. Вера-то в человека
иссякла; так не на совесть, а на суд да на яму надежду возлагаем. Оттого и банкротства.
В сухое время
та речка совсем
иссякает, и горожане испытывают всякого рода невзгоды и лишенья от недостатка в воде.
Так проводил Ермий дни, а вечером, когда сваливал пеклый жар и лицо Ермия освежала прохлада, он, окончив свои молитвы и размышления о боге, думал иногда и о людях. Он размышлял о
том: как за эти тридцать лет зло в свете должно было умножиться и как под покровом ханжества и пустосвятства, заменяющего настоящее учение своими выдумками, теперь наверно
иссякла уже в людях всякая истинная добродетель и осталась одна форма без содержания.
Пишет он до четырех часов и охотно писал бы до шести, если бы не
иссякла тема. Кокетничанье и ломанье перед самим собой, перед неодушевленными предметами, вдали от нескромного, наблюдающего ока, деспотизм и тирания над маленьким муравейником, брошенным судьбою под его власть, составляют соль и мед его существования. И как этот деспот здесь, дома, не похож на
того маленького, приниженного, бессловесного, бездарного человечка, которого мы привыкли видеть в редакциях!
Та же мечтательная, платоническая, поэтическая, так сказать, сторона любви
иссякла в многолетнем чувстве, истраченном им на его недосягаемый кумир.
В Возрождении пытался человек вернуться к античным истокам творчества, к
тому творческому питанию, которое не
иссякает в Греции и в Риме.
С нашим столь внешне-самоуверенным, смелым, решительным и в глубине сознания испуганным и растерянным европейским миром происходит
то же, что бывает с только что родившимся детенышем: он мечется, суется, кричит, толкается, точно сердится, и не может понять, что ему делать. Он чувствует, что источник прежнего питания его
иссяк, но не знает еще, где искать новый.